Алхимия театра. Интервью с художником по костюмам Валентиной Плавун

Когда-нибудь приходилось импровизировать?

Нередко. Когда мы делали "Смерть на Ниле", внезапно была написана новая сцена, и мне нужен был новый костюм для Мии Фэрроу. Мы были в Египте, в глуши, и я подумал, из чего бы мне это сделать? У нас в мастерской было достаточно бледно-голубого шелка, чтобы сшить пижамные брюки, но мне нужно было еще что-то забавное, чтобы сделать маленький топ, а там вообще ничего не было.
Пока я бродил в поисках, мама нашего портного, замечательный повар, готовила паэлью, используя довольно грязное кухонное полотенце, покрытое жиром, чесноком и оливковым маслом. Когда-то оно было белое, льняное, с разноцветными полосками, которые еще можно было увидеть сквозь жирные пятна. Я подумал, что его вполне хватит, чтобы сшить маленький жилет, при условии, что я смогу отстирать всю эту грязь. Так что мы его кипятили и кипятили, пока оно не стало нужного цвета, и сделали этот очень красивый жилет. Мы устроили примерку с Мией, и я дал ей большую соломенную шляпу, и она сказала "мне нравится, это очень красиво, но ты не чувствуешь запах чеснока?" Я сказал: "Нет". Она говорит: "определенно пахнет чесноком; интересно, откуда?" 
/Из интервью с художником по костюмам Энтони Пауэллом/

Не менее интересную историю о деталях костюма, образе, импровизации и смекалке художника мы услышали от художника-постановщика по костюмам Национального академического театра русской драмы имени Леси Украинки Валентины Плавун:
Когда готовили спектакль «Враг народа», актер Александр Кобзарь, который играл роль доктора Стокманна, постоянно просил меня о шапочке. И я искала её образ днями напролет. 
- Ну где же шапочка? – спрашивал он меня постоянно. И я искала и искала, но всё было не то. И вот, после долгих мучительных поисков обнаружился нужный объект. Когда вернулась с ним в театр и дала найденную шапочку Александру, он воскликнул «Это же она!». 
На сцене этот, казалось бы, нелепый аксессуар на голове у доктора играет отдельную, словно для него прописанную роль. Как только главный герой надевает свою шапочку, происходит что-то похожее на перевоплощение, он меняется, преображается и набирается смелости идти против толпы, против подлости и жадности, да и сам актёр как будто бы обретает второе дыхание. Подобная вещь встречается и в фильме «Начало» Кристофера Нолана. Помните, когда главный герой в исполнении Леонардо ДиКаприо запускал волчок, с помощью которого он проверял, находится ли он в реальности (если волчок не падает, значит, он застрял во сне).

- В театре не бывает ничего случайного, ни одной вещи – всё органично, дабы у зрителя не было вопроса: «А это здесь зачем, к чему?». Каждая деталь костюма рассказывает о характере героя, его внутреннем наполнении, его отношении к жизни и позиционировании себя. Для этого нужно хорошо изучить материал пьесы, дождаться, когда утвердят актёров и лишь тогда приступать к работе. Ведь образ во многом зависит от актёра и именно под него или неё всё делается, главное, чтоб костюм стал кожей, продолжением человека. Необходимо точно выстроить градацию оттенков костюма по отношению к коже, к волосам, глазам, чтобы ничего не сливалось, не перемешивалось одно с другим.
Я видела немало классных эскизов, которые потом превращались в бесхарактерное нечто на сцене. Сначала я придумываю общую канву, рисую, но потом на манекене или на примерке, могу исправить, дошить, насытить нужными фактурами. Костюм рождается на примерке, а не на листе бумаге!

- А режиссёрам нужен эскиз?
- Большинство современных режиссёров не читают эскизы в принципе. Им нужен актёр в готовом, живом костюме, поэтому я приглашаю режиссёров на примерки. Тут тоже есть проблема, что режиссёрам не покажешь половину работы.
Дело в том, что театр - это такой язык, где вещи больше, чем сами вещи. В кино, как правило, очень важно обозначить время и место действия, а также психологический портрет реального героя. Это ближе к жизни, к воспроизведению исторических реалий. В театре костюм - это прежде всего образ: нечто глубинное, это характер актёра, его не только роль, но внутренность, здесь костюм всегда ближе к тексту, замыслу режиссера. 

- Режиссёры контролируют или доверяют?
- Всё индивидуально. Мне дают пьесу, и режиссёр, как правило, делится своими идеями, но не навязывает их мне, а чаще ждёт моих предложений. 

- В чём особенность создания костюмов для театра и, например, кино с точки зрения использования материалов, технологии, цветовых решений?
- Кино - это крупный план, здесь тщательность и правдивость фактур должна быть такова, чтобы даже при близком рассмотрении это было прочитано именно так, как ты задумывал. В театре нет крупного плана. Даже если сцена находится очень близко к зрителю, всё равно это расстояние, которое позволяет смело использовать фактуры и даже выдумывать какие-то свои. Разная дистанция - разные допущения.

- Где вы шьёте театральные костюмы?
- О, театр имени Леси Украинки в этом плане для художника – рай, потому что не нужно тратить время и энергию на бытовуху и поиск. Муки бытовые усложняют творчество, а когда быт, как в театре русской драмы оформлен, тогда можно Творить.
Наш театр – целый мир, за которым стоит великое множество людей, неравнодушных, погружённых в процесс – это не просто исполнители, они переживают за результат, они тебя слушают и слышат. При театре свой пошивочный цех, своя мастерская для пошива обуви, своя столярка и бутафорный цех – это город в городе, где все работают в со-творческом союзе. 

- Хорошее слово со-творчество, что это значит для вас?
- Это когда все люди, специалисты одной организации живут темой, проникают в друг друга, стараются понять, почувствовать друг друга – это и есть со-творчество. Я счастлива, что могу переживать его.

- Подбор тканей и создание костюма для пьес – это как алхимия или волшебство, порой зритель даже не догадывается об этом, но интуитивно чувствует. Опишите свой процесс
- Театр - это такой язык, где вещи больше, чем сами вещи, это символы, характер, эпоха, видение режиссёра, свежие акценты и новое прочтение. Кому-то может показаться, что, нет ничего сложного в подборе материала для изготовления костюма, например в пьесе «Враг народа» - вначале все в светлых костюмах, намёк на водолечебницу, курорт, но это всё намного глубже, как и шляпа, трость – сам статус костюма и его обладателя… Даже в современном мужском костюме абсолютно по-разному воспринимается герой в пиджаке из рыхлого твида - и в строгом офисном костюме из смесовой ткани. В спектакле «Враг народа» два брата, доктор и его высокопоставленный, одетый в строгий костюм-мундир родственник выглядят, как два мира, две противоположности. Костюм доктора смягчает, немного скругляет линии, поэтому первый герой воспринимается нами расслабленным, более уязвимым. А вот строгие формы и блеск костюма второго читаются как эмоциональная закрытость, предельная концентрация на своём деле, своём мире (потому костюм и является жёстким дресс-кодом для офисных сотрудников).
Законы, применимые в пошиве повседневной и модной одежды, часто не работают в театре. Поскольку главное, что учитывает художник по костюмам, подбирая ткань - это её пластические и светоотражающие (или светопоглощающие) свойства, которые влияют на визуальное восприятие костюма, самого актёра и его кожу, внешний облик, который должен соответствовать подобранному костюму, ведь театр не кино, не пересветишь и не загримируешь до такой степени, чтоб камера показала другого человека. Театр – жизнь и герой либо чувствует себя расковано и хорошо в том, что он на себе несёт, либо нет… И тут уже часто приходится принимать нестандартные решения.
Линия, заложенная в пластике материала, определяет характер персонажа. Так струящаяся ткань подчёркивает мягкость, лиричность героя (героини); жёсткая по фактуре - решительность и упорство; рыхлая, изношенная - слабость, болезнь, проблемы...
Также важно учитывать при создании костюма поглощает ли ткань, выбранная художником, свет или, напротив, отражает его. Если пьеса идёт в тёмных декорациях при неярком освещении, а выделить героя чем-то светлым нет возможности, то тут нужно правильно подобрать фактуры.
Поглощающая свет, ткань - скажем, бархат - также может подчеркнуть состояние персонажа. 

- О, да, при подготовке к интервью, пролистывали книгу художника по костюмам фильма «Солярис» Нелли Фоминой «Костюмы к фильмам Андрея Тарковского». Так вот, там как раз есть рассказ о свойствах бархата для создания атмосферы и передачи эмоционального состояния персонажа. По первоначальному замыслу, главный герой Гибарян одет в халат. Но, посмотрев материал, Андрей Арсеньевич предложил подумать над тем, какие детали в костюме подчеркнут угнетённое состояние Гибаряна. Требовалось усилить трагичность образа. Художник предложила надеть на голое тело пиджак из чёрного бархата. Бархат поглощает свет, и деталей на нём не видно. В том состоянии, в котором пребывал Гибарян в момент записи послания, он, конечно, не думал о своём внешнем виде, мог машинально надеть пиджак без рубашки. Это решение подчеркнуло его отрешенность.
- Да, так всё и работает, характер человека можно проследить по костюму и не только на сцене, а и в жизни. Мы все интуитивно это знаем, развитие чувства заложено в каждого из нас, что человек с этим делает – это уже другой вопрос. В театре художник – это универсал, он может ВСЁ – в этом чудо театрального Мастера.

- Чтобы уметь находить замену историческому текстилю, придумывать новые ткани, нужно хорошо разбираться в пластических свойствах материалов, иметь художественное воображение и нестандартное мышление — и тогда эксперименты могут дать желаемые результаты. Как вы к этому пришли?
- У меня есть великий плюс – я не ходила в садик, моё детство прошло в библиотеке, где формировалась фантазия, образное мышление, для осознания и прочувствования всего этого были свободные бесконтрольные дни, когда тебе не говорят что делать. До 7 лет я уже была свободно сформирована, поэтому школа и система были не страшны. Помню, когда впервые увидела скульптуру Родена «Вечная Весна», я тогда чуть не тронулась, тема обнимающихся влюбленных захватила меня))). Скульптура высечена из цельного куска мрамора и является одной из самых удачных версий этого сюжета в исполнении скульптора. И вот, я нашла глину, полезла на чердак и лепила своего Родена. Мне было 8 лет. Когда родители увидели это, были удивлены))), правда, не совсем догадались, что это Роден…
Потом был балет, театр, вся эта блестящая жизнь, обрамлённая вечной музыкой глубоких классиков. И, это привело меня в 90-х годах в театр Леси Украинки, где я тружусь и творю по сей день. Для меня театр – живое существо, это дух и энергия, которые со-творят вместе со мной – именно отсюда вдохновение, нестандартный подход и фантазия. А ещё это труд изучить своё дело, любить его, знать новинки, посещать выставки, узнавать что-то новое. 
В любом случае, вдохновляется ли художник по костюмам готовой тканью, произведением искусства или создаёт своё - важно развивать в себе умение чувствовать фактуру, ощущать её свойства и возможности. Это поможет через костюм передать зрителю характер персонажа, раскрыть драматургию сцены и погрузить его в эпоху не только внешнюю, а и внутреннюю.

- Помните, в старом советском фильме «Москва слезам не верит» один из героев предсказывает, что в скором будущем театр исчезнет и будет одно сплошное телевидение. Но…он ошибся. Театр полон, в русской драме всегда аншлаги и это радует, удивляет… Зачем люди приходят в театр? 
- Люди приходят в театр получить знания о себе. Не о театре, не о пьесе, не об актёрах, даже известных... Они получают знания о себе.

Из досье редакции:
Валентина Плавун - художник-живописец, театральный художник, художник-постановщик по костюмам в Национальном академическом театре русской драмы имени Леси Украинки (Киев). Автор театральных образов к таким известным и аншлаговым спектаклям, как «Деревья умирают стоя», «Загадка дома Вернье», сказке «Иван-царевич», «Наполеон и Корсиканка», «Насмешливое моё счастье», «Ревность», «Игры на заднем дворе», совместному украинско-немецкому театральному проекту (Киев-Мюнхен) «Пробуждение весны»; «Ветер шумит в тополях», «Враг народа», «Рождественские грёзы», «Все мы родом из детства», «Ангелочек, или сексуальные неврозы наших родителей», «Пять пудов любви», «Женщина былых времён» и другие.
Член Национального союза художников Украины и Национального союза театральных деятелей Украины.
Продолжение читайте в следующем номере журнала «Стена»
Материал подготовили Анастасия Правдивец и Наталия Костылева